Кадровые перестановки 2018 г. вернули в моду продвижение по службе молодых чиновников – родственников политиков, говорится в обзоре «Преемники 2.0 (аристократы)», подготовленном фондом «Петербургская политика». Среди последних таких решений – назначение министром сельского хозяйства Дмитрия Патрушева (сына секретаря Совбеза Николая Патрушева) и врио губернатора Ямало-Ненецкого автономного округа Дмитрия Артюхова, чей отец Андрей Артюхов – влиятельный единоросс, зампред Тюменской облдумы. Среди родственников высокопоставленных чиновников и бизнесменов, добившихся максимального успеха, в обзоре также отмечены президент «Алросы» Сергей Иванов, старший вице-президент «Ростелекома» Владимир Кириенко, председатель правления «Интер РАО» Борис Ковальчук, заместитель управделами президента Павел Фрадков, совладелец «Сибура» Кирилл Шамалов, руководитель фонда «Иннопрактика» Екатерина Тихонова и др.
Комментируя в 2015 г. назначение Андрея Патрушева заместителем гендиректора «Газпром нефти», пресс-секретарь президента Дмитрий Песков говорил: «Поверьте мне, в настоящее время в компанию берут людей на работу только по показаниям их квалификации, таланта и возможной отдачи от их работы. Какое-либо родство в серьезных компаниях никакого значения не имеет». По словам Пескова, на руководящих постах в государственных, негосударственных и смешанных компаниях огромное количество «сыновей и дочерей людей, которые не занимают никаких постов», и их гораздо больше, чем детей чиновников.
«Аристократический» критерий при подборе кадров и раньше не рассматривался российским руководством как заведомо неприемлемый и неуместный, напоминают авторы обзора. Но тема наследования статусов растет по мере старения элит и взросления их детей, и ее актуальность сейчас сильнее, чем в советскую эпоху, когда на подобные продвижения устанавливался негласный запрет. По мнению экспертов, есть несколько причин карьерного продвижения родственников: «содействие в трудоустройстве потомков», привлечение детей к формированию собственных команд, легализация своих доходов от бизнеса или извлечение ренты, преодоление моральных барьеров при смене поколения управленцев. Члены семей коллег сразу могут рассчитывать на более высокое доверие, а родители – брать на себя моральную ответственность или иные виды «поручительства», объясняет руководитель «Петербургской политики» Михаил Виноградов.
К рискам подобной кадровой политики эксперты относят низкую популярность таких назначений у населения и конфликт приоритетов, с которым сталкиваются наследники: им нужно демонстрировать «субъектность», но не пугать ею старших. Рискованно и накопление негативного опыта назначения родственников, считают авторы обзора, приводя в пример назначение зятя Виктора Зубкова Анатолия Сердюкова руководителем Федеральной налоговой службы, а затем министром обороны.
Хотя практика продвижения наследников на высокие посты распространена не тотально, эта тенденция нарастает, а психологические и политические барьеры на ее пути постепенно исчезают, считает Виноградов: «Можно допустить, что такой сценарий транзита власти будет все чаще моделироваться в ближайшие годы, тем более что другие сценарии – преемничество, классическая политическая конкуренция, различные варианты кадрового резерва – пока не имеют необходимой истории успеха». А кадровые конкурсы вроде «Лидеров России» будут идти лишь за средние управленческие позиции, предполагая передачу победителям контроля над управлением, но не над активами и ресурсами, считает эксперт. Самые очевидные минусы подобных кадровых решений связаны с двойственным отношением общества, отсутствием историко-политических традиций, противоречивостью результатов сходных практик в постсоветских странах и вероятным недовольством со стороны «худородных» карьеристов, добавляет Виноградов: «Не очевидно, что такой сценарий в принципе способен решить какие-либо задачи, не связанные с поддержанием психологического комфорта старших поколений истеблишмента».
Это не плохо и не хорошо, но задает более высокую планку для новых управленцев – им надо с удвоенной энергией доказывать свою эффективность и то, что они получили высокую должность безотносительно своих родственных связей, считает политолог Александр Пожалов. Хотя для федеральной власти, которая явно реагирует на общественный запрос на обновление, династийный след в некоторых назначениях может в будущем создавать политические риски. Ведь если обещанные обществу социальные результаты прорыва достигнуты не будут, то оппозиция не упустит возможности попытаться объяснить это «династийностью власти» и «несменяемостью элитных семей», добавляет эксперт.
«Непотизм достаточно древнее явление, и действительно в советское время эта история пресекалась: был запрет на трудоустройство родственников, – напоминает замдиректора «Трансперенси интернешнл – Россия» Илья Шуманов. – В российском пространстве понятие конфликта интересов появилось достаточно поздно – ему всего 10 лет, и мы находимся на начальном этапе развития регулирования родственных связей. Но первые выводы, которые можно уже сделать, – многим не нравится сама идея регулирования таких конфликтов». Раньше к этому относились осторожнее, а сейчас, формально следуя норме закона, понятие конфликта интересов выхолостили – родственников устраивают не напрямую, а через подчиненную организацию, отмечает эксперт: «Мы делали расследования о конфликте интересов, и если на уровне регионов это хоть как-то сдерживается, то на федеральном уровне, когда дело касается высокопоставленных чиновников, происходит эрозия нормы, регулирующей личную заинтересованность. Первый признак разложения системы – люди начинают игнорировать нормы, которые они воспевали 10 лет назад».
|